5
| Дым без огня | ||||
 |
29.08 13:01 |  |
3425 | |
| shmaraeva | ||||
| Услышав приговор Таисии Осиповой – восемь лет вместо запрошенных прокурором четырех – шокированные юристы в тот же день предложили менять закон: запретить судьям так поступать и выносить срок больше, чем требует обвинение. Это следующее, от чего необходимо отказаться, чтобы покончить с советскими пережитками в процессуальном законе, говорят они. Дело в том, что в УПК СССР была норма о том, что суд может вынести обвинительный приговор даже в том случае, если прокурор от обвинения отказался, и все равно отправить человека за решетку. Теперь – нет, если обвинения сняты, суд может только оправдать. А со сроками все осталось так: даже если прокурор требует более мягкого наказания, суд может назначить строже. Как выяснилось в этот понедельник – даже в два раза. Но есть и не менее ужасная, особенно своей неискоренимостью, особенность российского правосудия, о которой не получается не упомянуть, говоря о деле Осиповой. Точнее, вспоминая свои ожидания относительно приговора. Ведь пока не прозвучала эта фраза: «Восемь лет колонии общего режима», — существовало три варианта развития событий. Первый: суд соглашается с прокурором и дает четыре года лишения свободы. Второй: суд снижает срок на год-полтора, но Осипова еще на некоторое время остается за решеткой. Третий: суд снижает срок до года и девяти месяцев, отбытых Таисией Осиповой в СИЗО, и она выходит на свободу. Заметили, какого варианта не хватает? Даже адвокат Светлана Сидоркина, которая добивалась именно оправдания Осиповой, не надеялась на оправдательный приговор. То, что прокуратура отказалась от части обвинений и попросила срок ниже низшего предела (санкция в статье о сбыте наркотиков начинается как раз с восьми лет), на языке судебной практики означает, что обвинение признало: в деле ничего не доказано, а может, и не все чисто. «Дайте ей срок поменьше и забудем об этом», — как бы предлагает прокурор. А суд, вынося приговор «за отбытым» — столько, сколько человек провел в СИЗО, — как бы говорит: «Мы были неправы, и судить вас было, в общем-то, не за что. Выходите на свободу, и забудем об этом». Речи об оправдании не идет, потому что не идет никогда. По-настоящему признать свою ошибку и заявить о невиновности человека в оправдательном приговоре – такого не может себе позволить ни один российский суд. Осечки, по статистике, случаются в 0,8% случаев, но оправдательный приговор для суда любого уровня – это всегда ЧП. Как судья-юрист может ставить под сомнение профессионализм следователя, его начальника, надзирающего прокурора – они же тоже профессиональные юристы? Об этом совершенно серьезно и с сознанием своей правоты говорит большой человек, опытный судья Дмитрий Фомин – заместитель председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой по уголовным делам. И добавляет, что всем этим профессиональным юристам за оправдательный приговор ведь влетит: кому выговор, кого премии лишат, а кого и с работы выгонят. А потому такие приговоры, когда все понимают, что свидетели ничего не видели, что записей контрольной закупки нет, а по биллингам телефонных соединений проходила закупка вовсе не там, что обыск вели с нарушениями, что на руках Осиповой следов наркотиков не обнаружили, зато оперативники, согласно их же видеозаписи, сначала сходили на кухню без понятых, а потом с понятыми нашли на той же кухне героин, — когда дело разваливается, такие приговоры в лучшем случае могут быть «неприлично мягкими», но оправдательными – никогда. Хотя казалось бы, что может быть проще: не наказывать людей, если они добросовестно делали свою работу, но ошиблись. Если следователь правда считал, что перед ним, допустим, убийца, и собранные доказательства указывали на это, но потом в суде защита представила другие, суд все оценил и решил, что человек невиновен. Почему следователю не дается права на добросовестное заблуждение? Это если уж бывший обвиняемый считает, что его, невиновного, сознательно пытались оговорить и упечь за решетку – пусть доказывает это в суде. Но почему начальство этого следователя и этого прокурора заведомо считает возможным наказать их за то, что суд просто выяснил, как все было на самом деле? Может, конечно, потому что «добросовестное заблуждение» встречается на практике так же примерно часто, как пресловутый оправдательный приговор. Может, чаще мотив у оперативников и следователей строго определенный: например, банальное повышение раскрываемости, политический или просто кем-то оплаченный заказ, невозможность посадить за настоящее преступление (ну не доказать его никак) – и потому фабрикация преступления выдуманного. Но если судьи об этом знают, то позвольте еще вопрос: они этих людей считают профессиональными юристами? Видимо, настолько профессиональными, что готовы им в угоду выносить решение по принципу «нет дыма без огня», даже если дело очевидно разваливается. Тем более что такие решения у нас, к сожалению, и обществом поддерживаются. Возвращаясь к той же Осиповой: ведь многие, говоря о возможности приговора от двух до четырех, рассуждали, что наркотиками-то она вроде бы и торговала, хотя именно то, что говорится в обвинении, и не доказано. Так что вроде бы и правильный будет приговор, ну не отпускать же в самом деле. Действительно, нельзя не признать, что Таисия Осипова оказалась для оперативников очень удобной фигурой: давным-давно она никакой не политик и не активистка; чем занимается и чем зарабатывает на жизнь, не вполне ясно; тот же наркозависимый свидетель Антон Мандрик, находившийся в момент обыска у нее дома, вполне наглядно демонстрирует, с какими людьми Осипова общается. Да еще и соседи в интервью федеральным каналам наговорили всякого: и что личности подозрительные к ней ходят, и что дом Осипова на деньги от продажи наркотиков построила. Но ничего из этого к делу – уголовному делу – не относится. А то, что относится, не доказывает ни того, что Осипова наркотики дома хранила, ни того, что она их распространяла. Так что отпускать, в самом деле, какое бы «нет дыма без огня» ни привиделось обывателям или даже судье Кожевникову. В этом смысле, конечно, восемь лет, которые он Осиповой дал, — это полезная такая встряска. Благодаря которой даже те, кто рассуждал «не отпускать же в самом деле», ужаснулись и рассуждают уже о другом: «а за что?» Правда, есть нюанс: Осиповой эти восемь лет сидеть. В колонии общего режима. |
||||
| Обсудить в блоге автора | ||||
Смотри также:
Сюжет по теме
 |
Смоленская заложница
|
