5
| Рост числа политзаключенных как новая проблема для ФСИН | |
 |
19.10 13:21 |
 5922 |
| Не хочу выступать недобрым пророком, но, изучая кейсы современных российских политзаключённых, я обратила внимание на то, что всё чаще в письмах встречается: о, случайно оказался в камере с другим политзаключённым, таким-то оттуда-то, обвиняют в том-то... По идее это опосредованно говорит о таком росте числа этой категории обвиняемых и осуждённых, которая уже не может не оказывать влияния на общую структуру арестантов в МЛС. То есть если не о масштабных репрессиях, то о достаточно значимых, жертвы которых можно исчислить не единицами, а процентами от общей массы арестантов. В силу специфики этой категории и роста её численности она становится уже не частной проблемой каждого СИЗО или ИК, а системной проблемой властей. То есть такой проблемой, на которую необходимо реагировать. В российском уголовном праве нет никакого особого статуса пзк, поскольку такое понятие в принципе отсутствует, репрессии против политических оппонентов отрицаются, а статьи, явно преследующие критиков власти и введённые в УК специально с этой целью, остаются общеуголовными. В такой ситуации политзаключённый – статус политзаключённого приобретается либо в силу самоидентификации арестанта, либо путем его признания таковым либо авторитетными организациями, либо любой группой поддержки, да вообще – любым человеком, который его сочтет пзк. Неравнодушная часть общества первой среагировала на проблему: поддержкой таких арестантов, составлением списков, активной перепиской, распространением информации, сборами средств, посылками и иными формами помощи. Власть на некоторое время эту проблему игнорировала. В местах лишения свободы не было термина пзк, но всегда был термин «подконтрольный». Еще бывал «особо подконтрольный» («ты вообще знаешь, у кого он на контроле?!!» То есть не рядовой арестант, а такой, на которого по тем или иным причинам следует обращать пристальное внимание. Дальше всё зависело от степени и уровня этого контроля – может, надо к нему раз в неделю к нему заглядывать, а может – и в УФСИН и выше о каждом его чихе ежедневно сообщать. У этого могли быть и плюсы и минусы, разумеется. Я еще помню времена, когда «болотники» в Бутырке – о да, были, конечно, подконтрольными. Вот теперь таких арестантов стало так много, что всех их держать «под особым контролем» и решать, как с каждым из них быть, силами самого учреждения становится затруднительным. Проще всего, мне кажется, было бы (с точки зрения учреждений) признать уже эту категорию никакой не подконтрольной, а заурядной, и обращаться с политическими как с любыми другими арестантами. Ну, с учетом специфики каждого. Однако последние события (последовательные неоднократные помещения пзк в ШИЗО, ограничение в ряде случаев переписки в специзоляторах кругом близких родственников, возбуждение новых дел за разговоры с сокамерниками в колонии, а теперь, разумеется, и возмутительный арест адвокатов Алексея Навального фактически за распространение ими несекретной информации) заставляют признать тот факт, что система решила реагировать на рост числа пзк и активность групп поддержки как на ощутимый ей вызов, - и пошла в наступление. То есть неадекватные методы, опробуемые один за другим на Алексее Навальном, могут, а с большой долей вероятности – и будут применяться и к другим арестантам этой категории. Хотелось бы верить - и даже призвать сотрудников МЛС, моих бывших коллег, воздержаться от явно и заведомо незаконных действий, за которые впоследствии придется отвечать. И я надеюсь, что лучшие сотрудники так или иначе от них и воздержатся. Но практика показывает, что в целом сотрудники станут исполнять пусть и незаконные указания своего руководства, которому, в свою очередь, будет транслировать их руководство вышестоящее. Что касается гражданского общества, поддерживающего политзаключённых, то тут я советов давать не могу, потому что сама их не знаю. Разумеется, надо продолжать поддержку пзк и их семей, при этом осознавая, что давление будет нарастать не только на пзк, но и на группы их поддержки, особенно – в России. Следует стать более аккуратными в переписке, держа в голове, что навредить неосторожными словами можно как себе, так и адресату. Те слова и действия, что еще вчера казались невинными, теперь могут оказаться основанием для возбуждения новых уголовных дел. Ну, и надо всем вместе думать, что еще мы можем сообща этому противопоставить, поскольку власть пытается перевести всю эту историю с преследованием пзк на новый, повышенный репрессивный уровень. Просто показалось важным это сейчас сказать. |
|
| Обсудить в блоге автора | |
