Роман был начальником центрального штаба в «Молодой гвардии Единой России» и отвечал там — почти официальная формулировка — «за улицу». Улица — это безопасность массовых акций, которая у движений этого типа традиционно связана с сообществами футбольных хулиганов, причем хулиганы, как правило, одни и те же — что у «Молодой гвардии», что у «Наших», что у «России молодой». В «Молодой гвардии» за взаимодействие с околофутболом отвечал Терюшков.

В отставку из молодогвардейского штаба его отправили в конце ноября 2010 года, через две или три недели после покушения на меня. Фразу «на Терюшкове висит дело Кашина» я слышал несколько раз от людей, неплохо информированных о делах «Молодой гвардии». Когда я спросил своих следователей (их тогда еще было много, сейчас один — следственная группа из одного человека), фигурирует ли в материалах дела Роман Терюшков, они ответили, что да, фигурирует — в деле есть протокол, подтверждающий, что Терюшков был одним из тех, кто пытался найти мой домашний адрес осенью 2010 года. Дал денег какому-то милиционеру, милиционер от своего имени написал запрос, потом милиционера допросили, и он показал на Терюшкова. Терюшкова тоже допрашивали, он сказал, что хотел найти меня, чтобы пригласить в пресс-тур.

Мы искали его полтора года — я и Максим Солопов из «Газеты.ру». Я разговаривал с отцом Романа по телефону и встречался с его бывшей девушкой — и девушка, и отец рассказывали одно и то же: исчез, на связь не выходит, перед исчезновением попал в странную историю. Весной 2011 года кто-то его похитил, увезли в лес с мешком на голове, били, сломали ребра, потом бросили в лесу. Об этом Максим Солопов писалеще на старом «Опенспейсе», это я знал. Чего я не знал — что Терюшкова в том лесу не просто били, но спрашивали при этом: «Кто тебе заказал Кашина?» То есть его похищали и ломали ему ребра какие-то мои доброжелатели, настолько опасные, что сразу после встречи с ними Роман Терюшков, муниципальный, между прочим, депутат, бежал из Москвы и полтора года скрывался.

Спустя полтора года скрываться он перестал, наоборот — судя по возобновившейся успешной политической карьере, бояться ему теперь нечего. Что-то принципиально изменилось, и это не такая неожиданная перемена, как можно было бы подумать. Меня предупреждали о ней прямо; думаю, два года — это достаточный срок давности, чтобы рассказать о том случае.

Оперативным сопровождением дела о покушении на меня занимается Федеральная служба безопасности. Оперативники ФСБ разговаривали со мной несколько раз в здании Следственного комитета, а последняя наша встреча случилась осенью 2011 года на нейтральной территории — просто в кафе. Опыта такого рода у меня нет никакого, поэтому легко допускаю, что ничего удивительного тогда не случилось, но выглядело все как в кино: назначили встречу в одном кафе, я пришел, мне звонят — а теперь выходите на улицу, потом поверните направо, потом второе кафе после поворота, мы там. Даты не помню, но это было где-то в промежутке между путинско-медведевской рокировкой и Болотной, и это важно, потому что разговор был такой, что если бы я не видел этих людей раньше, то подумал бы, что это не оперативники, а политологи. Открытым текстом они объяснили мне (хотя я и сам догадывался), что масштабное и качественное расследование моего дела было обусловлено прежде всего вмешательством президента Медведева, который сразу же после покушения сделал по моему поводу несколько публичных заявлений, а через несколько месяцев, когда я смог ходить, встретился и со мной и повторил то же самое уже мне лично. После покушения прошел год, Медведев формально еще президент, а на самом деле — понятно кто. И чекисты сказали мне, что после ухода Медведева никто мое дело расследовать не будет, потому что (и это тоже дословная цитата) «в деле замешаны влиятельные люди». Но тут тоже ничего нового не прозвучало, я и сам знал, что заказчики преступления люди влиятельные, но вы назовите хотя бы этих людей... Читайте историю целиком на Кольте