Бюрократия в университетах была всегда, но степень её влияния различалась, поскольку зависела от множества факторов — внешних и внутренних. К концу 90-х годов её влияние в значительной мере ослабло. Во-первых, государственное финансирование университетов реально снизилось, и им пришлось переходить «на вольные хлеба», опираясь на таланты и инициативу преподавателей. А талантливые люди не терпят бюрократического давления, увядая от него. Во-вторых, резко усилилась конкуренция в образовательной сфере. Я уже писал про то, что юридические факультеты открывали кто ни попадя. Однако возникли и довольно качественные частные юридические вузы. При этом хороших преподавателей больше не стало: они, к сожалению, формируются медленно, десятилетиями, и требуют «тепличных» условий. А в 90-е годы прошлого века каждому приходилось отчаянно «вертеться» в поисках источника средств к существованию. Совершенствовать преподавательский дар попросту не было времени. Чуть сильнее «надавишь» на такого специалиста, глядь, а он уже ушёл в другое место, благо было куда. Из питерского юрфака сбежало немало людей.
 

В-третьих, хорошо жить только на доходы от преподавания стало невозможно, поэтому все подрабатывали «на стороне». Если внешние источники начинали превалировать, университет мог удержать преподавателя лишь хорошей внутренней атмосферой, в которой тот получал нематериальное удовлетворение. А сильная бюрократизация мешала творчеству. Тогда университетам требовался особый тип управленца, который не «давит», а развивает в людях инициативу. Разумеется, эти особенности деятельности университетов в 90-е годы обусловили резкое падение влияния на них государственных органов, прежде всего, того министерства, которое было призвано управлять ими. Здесь сложился принцип: министерство делает вид, что управляет, а университеты изображают, что подчиняются. На самом же деле имело место серьёзное недофинансирование и самого министерства: оно бы, возможно, и хотело усилить регулирование, но ни денег, ни кадров не было. Можно по-разному относиться к «лихим» 90-м годам прошлого века, однако ясно, что именно тогда возникла развилка в развитии высшего образования.
 

Долго существовать в «подвешенном» состоянии конца 90-х годов высшее образование не могло. Государство должно было либо снова начать нормально его финансировать, либо отпустить «на вольные хлеба», переведя на рыночные принципы со свойственной им конкуренцией. Последний вариант прямо никто не предлагал, слишком сильны ещё были социалистические идеалы, хотя косвенно такой реформе соответствовал идея государственного заказа на ограниченное количество специалистов, с тем чтобы остальная часть обучающихся платила за обучение. Однако в подвешенном состоянии оказывалось имущество вузов и научные проекты. Приватизацию осуществлять никто не собирался, проектируемый вуз выглядел довольно странным, как Франкеншейн, сшитый из двух тел — рыночного и бюджетного. К тому же, поскольку денег у государства было немного, а на рыночных условиях могла существовать лишь малая доля вузов, многие из них, в том числе весьма полезные, пришлось бы закрыть. Да и люди не смирились бы с тем, что высшее образование — лишь за деньги. Они до сих пор считают, что образованным человек может считаться, лишь если он обучался в хорошем университете.
 

Одним словом, никакого приемлемого для государства выхода из ситуации, сложившейся в области высшего образования в конце 90-х, не было. К приватизации никто не был готов, хотя, на мой взгляд, она — хоть и плохой, но единственный выход. При её проведении останется небольшое количество востребованных университетов, а качественное академическое образование станет своего рода роскошью. Остальные вузы придётся закрыть, люди станут получать образование в разных практико-ориентированных заведениях, профилированных «на злобу дня» … Пока судили-рядили, 90-е годы прошли, грянули «жирные» нулевые. Неожиданно пролившийся на страну «золотой дождь» нефтедолларов создал иллюзию того, что он продлится долго. И государство решило, что пришло время «вернуть» себе контроль за высшим образованием и начало его финансировать. Развилка, о которой шла речь, была пройдена, а рыночные конструкции 90-х стали потихоньку ломать за счёт усиления регулирования под лозунгом повышения качества образования. Последнее и вправду порой страдало, но в конечном счёте были уничтожены и живые побеги.
 

Юридическое образование приблизительно в тот же период проходило стадию перенасыщения. Потребности рыночной экономики в юристах были в значительной мере удовлетворены, хотя и не на высоком уровне. Доходность юрфаков снижалась, набор обучающихся падал. Своего рода кризис… На фоне желания государства обеспечить более-менее нормальное бюджетное финансирование, руководство и часть преподавателей спокойно отнеслись к усилению контроля. Дополнительные деньги всё равно было взять неоткуда. Первое время стабильные оклады даже радовали некоторых, поскольку позволяли вести мало-мальски приличное существование без постоянной заботы о хлебе насущном. Порой это полезно для творчества, но, к сожалению, продлилось недолго и удовлетворило далеко не всех. Инфляция никуда не делась, а государственное финансирование пропорционально не увеличилось и быстро утратило первоначальный эффект. Тогда как государственное регулирование осталось и даже стало усиливаться. На том этапе оно касалось лишь организационных вопросов, об идеологии пока не задумывались.
 

Наделённое дополнительными полномочиями министерство, действовавшее в области высшего образования, продолжало плодить всё новые и новые контрольные процедуры. Сработала тенденция бюрократии к бесконтрольному размножению в условиях, когда университетское самоуправление в основных чертах погибло ещё в конце 90-х, а его сохранившиеся остатки уже не могли эффективно сопротивляться. В результате те преподаватели, которые ещё остались, были вынуждены выполнять всё возрастающие «бумажные» требования, которые не имели никакого содержательного смысла, но требовались в соответствии с указаниями министерства. Руководителей вузов, выборность многих из которых была отменена, заставили соблюдать бессмысленные требования под угрозой быть не назначенными на новый срок. Частные вузы начали всячески ограничивать под благовидными предлогами. В результате выбор места приложения своих способностей у преподавателей права оказался крайне скудным. Им приходилось либо терпеть своё учебное заведение, которое не по своей воле досаждало им, либо перепрофилироваться или уходить в практику.

Продолжение следует.