Меня познакомил с Терешковой писатель Леонид Жуховицкий. Это было больше 30 лет назад. Терешкова восседала в том самом особняке купца Морозова на Новом Арбате, который сейчас Путин отдал Медведеву в качестве отступного. Там помещалось Общество дружбы и культурной связи с зарубежными странами, которое Терешкова возглавляла. Ее туда назначил Горбачев, как только начал перестройку, перебросил с Комитета советских женщин, где она сидела предыдущие двадцать лет. Она и при нем, и при предыдущих трех генсеках была членом ЦК КПСС, членом Верховного Совета СССР и т.д. и т.п. То есть опытная сановница и заседальщица.
Жуховицкий писал о космонавтах и был знаком с Терешковой прямо с момента ее полета в космос. Терешкова, как я понял, хотела обзавестись знакомствами в перестроечной среде, а мы как раз были в числе основателей писательского движения "Апрель" и мелькали в прессе. Ее чуткий нос улавливал общественные настроения, и она в разговоре с нами всячески демонстрировала демократизм. Но это плохо получалось. Вокруг суетилось множество халдеев: помощница, референт, секретарь, спецбуфетчица... На приставном столике пыхтел тульский самовар, возле которого стояли свежайшие тульские же пряники (кажется, она депутатством была как-то связана с Тулой). Сервиз был огого, музейный. Алкоголя не было, так как Горбачев только что объявил сухой закон.
Разговор не сложился. У меня осталось впечатление, что она только что прилетела из космоса, где болталась двадцать лет. Она вообще, то есть реально вообще, полностью, абсолютно не понимала, как устроена жизнь вокруг. И это неудивительно: ее как посадили в правительственную "чайку" во Внуково по прилете с Байконура, так она из этой "чайки" не вылезала. Приставкин тут же начал прокачивать идеи, куда бы он по линии общества дружбы мог бы поехать за границу с целью пропаганды перестройки, халдеи эти идеи записывали в книжечку. Мы с Жуховицким скорее помалкивали. Терешкова же выпытывала у нас, где и какие заметные перестроечные собрания общественности планируются, она боялась упустить малейшую возможность посидеть в президиуме. Такое у меня и осталось впечатление от этой странной встречи: абсолютно мертвая внутри, скорее робот, а не человек. Иногда внутри включался магнитофончик, и оттуда неслось: "перестройка", "гласность", "новое мышление", "разоружение" и даже "борьба с привилегиями".
Буквально через пару недель я увидел ее на каком-то приеме, подошел на правах нового друга. Она не смогла меня вспомнить. Хотя и уделила время. И снова: "гласность", "новое мышление", "разоружение" и "борьба с привилегиями". Потом мы оказались за одним столом на новогоднем приеме во Дворце съездов уже при Ельцине, но там уже в магнитофон вложили другую кассету.