Гуляли по нашим дворам со шпицем (или как я говорю, со шпицом), встретили квартиросъемщиков-аргентинцев, я поговорил на своем испанском с задержками развития, шпиц на своем без задержек, взаимопонимание с обоими.

Мексиканский праздник смерти del Muerte в центре Москвы все-таки состоялся, а как запретить. Мертвецов в последний момент не пустили на Красную площадь, считав инфернальный символизм имевшего начаться события — ведь Красная площадь по-прежнему по совместительству кладбище, еще и немного кладбище упырей (хотя есть и хороше люди, бедный Юрий Гагарин там), а посредине исторгнутый из могилы Предок, чьи кости тоже регулярно омывают и даже одевают в костюм, как на синкретическом индейском празднике.

С этим праздником произошло примерно то же, что с футбольными гуляниями: их сперва не пустили на Красную площадь, то ли опасаясь за встречу высокого и низкого, то ли потому, что широкое пространство труднее обозревать на предмет злоумышленников, и гуляния расползлись по окрестным улицам, наиболее плотно на Никольской. Теперь-то Красная площадь открыта, но особо никому не нужна, у Никольской уже сложилась своя мифология. Там, а заодно вдоль Охотного, на Лубянке и Старой площади и гуляли мексиканские мертвецы и уподобившиеся им.

С изначальным закрытием Красной площади вышло незапланированно удачно. Была б открыта, вся толпа иностранцев поперлась бы туда, а куда еще, если кроме этой Эйфелевой башни Василия Блаженного на ум ничего не приходит. Но что может быть банальней интуриста на скучно прекрасном просторе Красной площади снимающего себя на фоне зефирных покровских куполов? Он там бродит со времен Хрущева, а то и со времен Ромена Роллана, не соприкасаясь с реальной жизнью города. Открыли бы сразу Красную площадь, образовалась бы очередная туристическая резервация хуже Арбата. Но ее закрыли, и гости разбрелись по городу, и получилось общественное благо.

Особенно удачно, хотя и случайно вышло с Никольской. Ее раньше других переделали и перемостили, но она стояла полуживая именно потому, что никуда не вела, то есть вела на Красную площадь, где ничего не происходит. Вернее полгода ничего, зимой там каток и рождественские лавки, и Никольская оживает. А летом по ней растерянно бредут иногородние туристы встречаться в центре ГУМа у фонтана. И несколько переоцененных торговых центров (рядом же ГУМ и Третьяковский проезд, где с незапамятных времен патриарха Алексия торгуют "Бентли"). Чемпионат реанимировал Никольскую, и есть надежда, что когда иностранная толпа уйдет, улица останется живой и, в отличие от испорченного шеренгами матрешек Арбата, настоящей московской. Тем более, что обочина Старой и Новой площадей превратился в настоящую Аламеду, бульвар с деревьями без травы, где по краю кормят.

Настоящая большая проблема Никольской и окрестностей все еще тут. Мало того, что Никольская одним концом выходит на площадь, которая, вопреки нашему климату, жива больше зимой, чем летом. Сбоку за Ильинской начинается мертвый квартал Администрации президента, который — нонсенс, вообще закрывается на ночь. Квартал закрывается на ночь воротами, как в Средневековье. А чего бы еще ров не вырыть и мосты не поднимать? Но там и днем тоска.

Это квартал из нескольких улиц реквизированной большевиками собственности в когда-то самой живой части Москвы, ее бывшем сити, где доходные дома чередовались с гостиницами, торговыми рядами, новомодными многоэтажными универмагами, церквями, банками и конторами товариществ на паях. Этот трупик города в центре мегаполиса еще больший анахронизм чем трупик прогрессивного интеллигента напротив самого большого магазина Европы с катком.

Мертвый квартал, по наследству от ЦК ВКПб доставшийся администрации Ельцина становится все более анахроничным. По одну сторону у него теперь ожившая Никольская и вот эта вот Аламеда, по другу теперь уже не стройка, а живое Зарядье, за ним главная автобусная остановка города (как это, автобусный хаб, да?) и теперь еще Воспитательный дом, который из казарм ракетного училища превратится вот-вот в конгломерат гостиниц, лавок и ресторанов. Это искусственное принудительное изъятие земель рано или поздно должно закончиться — на благо и города, и Администрации президента, которой, я уверен, не так уж уютно в бывших чужих квартирах и магазинах. В конце концов, до 1950-х ГУМ был огромной коммуналкой для большевиков попроще тех, кого вселили в Кремль, а кто сейчас про это вспомнит. А и вспомнит, посмеется, представив, как на перетянутых поперек галерей бечевах сушили белье (снимите уже кино про эту воронью слободу бывших буревестников).

Очевидно, в интересах и города, и АП, найти площадку, и не обязательно на окраине, есть разные, да и построить там что-то удобное и модное, хоть своими силами, хоть Нормана Фостера и Захи Хадид, а усыпленную часть Китай-города разбудить, оживить и выпустить на волю.

#Москва #worldcup #Китайгород