19-22 августа 1991 года или о том, каким еще событиям они открывали дорогу.

Я назвал тогда три проблемы, которые остро стояли перед СССР в то время:

1. Переход от плановой экономике к рыночной.
2. Национальный вопрос: переход от многонационального Союза, удерживаемого насилием, а значит от империи — к национальному государству, к гражданской нации.
3. Переход от тоталитарного, а в конце умеренно авторитарного режима, каковым был СССР до завершения его истории в конце 1991 года, к демократической политической системе.

Все три проблемы следовало решить. Без этого возможности развития страны были бы закрыты. И ни одна из проблем не была простой.
Я хочу предварить свой переход к более содержательной дискуссии одним замечанием.

Мне 79-ый год, у меня пока ясная мысль и боль за судьбу своей Родины. Я делюсь с Вами своими мыслями, чтобы их запомнили и лучше понимали, что с нами происходит. Тектонический сдвиг?! Какой? Я не реагирую на оскорбления, которыми некоторые из вас меня всякий раз осыпают. Но имейте в виду: вся эта дурь из вашей головы и на вашу голову. Лучше попытайтесь думать.

Главный итог тех событий — реформы Гайдара и восстановление в России рыночной экономики. Колоссальное достижение. И уже сейчас, без больших усилий оно обеспечит нам сравнительно спокойную жизнь. Я мог бы продолжить эту тему, и я к ней еще вернусь, но позже. Только замечу: при плановой экономике мы бы до сих пор не прожили. И если прожили бы, то гораздо хуже. А сегодня я хочу поговорить об империи. Тем более, что тема величия державы неизменно в ходу.

К исходу своего существования СССР был крупнейшей по территории страной мира, третьей по численности населения, второй-третьей по объему ВВП. На его территории проживало множество народов, русские составляли примерно половину.
Интересно, что в 1905 году один из русских консерваторов-националистов производил сходные расчеты и пришел к аналогичным выводам: на половину можно было рассчитывать.

В годы гражданской войны царская империя рухнула и, казалось, никакая сила уже не могла бы ее собрать. Большевики собрали, опираясь на лозунг самоопределения вплоть до отделения, ну и на репрессии.

Когда Горбачев выступил на I съезде народных депутатов в 1989 году с лозунгом демократизации, несмотря на эйфорию демократического подъема, судьба Союза, как империи, согласившейся не удерживать своих членов силой, стала вызывать сомнения. А когда на все это наложился еще острый экономический кризис, все стало ясно — союз не удержать.

Честно скажу, я сожалел о распаде, грозился не подать Гайдару руки. Но потом в какой-то момент остановился: понял, что руковожусь только эмоциями. А если подумать?

Да, Россия осталась последней в мире империей. Когда империя распалась, мы почувствовали неприязненное враждебное отношение со стороны бывших ее составных частей. Мы могли бы подлизываться, но все равно у многих встречали только осторожное презрение. Ощущение оскорбленного достоинства. При чем как бы незаслуженного: Эстония, Грузия. Можно было обижаться. Можно было попытаться что-то восстановить, как Таможенный союз, Ассоциация Евразийского экономического сотрудничества. Но как бы эти перспективы, хотя и обнадеживают, но уверенности не внушают: не будут ли стараться нас использовать.

У меня уже давно угнездилась идея национального государства, которые тоже по всему миру преобладают. И какого? Гражданской нации, в которой гражданство определяется не по крови, а по личному восприятию, по культуре. Лично я человек русской культуры и это определяет мое гражданство, мою Родину. Такой подход решает все проблемы, которые сегодня беспокоят разные этносы на российской территории.

Пусть каждый лелеет свою национальную самобытность, но при этом Пушкин и Лермонтов — наши поэты.
Все равно синдром мирового имперского величия еще будет нас мучить. Но определенный период в истории страны пройден. Лучше не возвращаться к несбыточным иллюзиям. Лучше стараться эту новую страну сделать процветающей и демократической. Это возможно. Поверьте, для этого у нас есть основания.

До встречи!
Е. Ясин