Урок алгебры, входит «школьный психолог», забирает меня в кабинет директора, попутно демонстрируя полное незнание законодательства. Там сидит это чудо — эшник. Штаб Навального как-то учил их распознавать. Ходят в штатском, в убогих джинсах, футболка заправлена, на поясе ремень, маленькая сумочка «размером с пистолет». Полный, с залысиной. И этот не отличался.
Садимся. Он: «да ты не бойся, пугать не буду, просто поговорим».
Начинает задавать вопросы, а я руками развожу.
Говорит, 51 статья, имеешь право ничего не рассказывать. Я: «я и не буду».
А у него огромная папка размером с два тома «войны и мира» со скриншотами и приписками. На скриншотах красным цветом обведены люди, которых они ищут. Моя фотка. Соврать не получится. «Ну да это я».
Он: что-то ребенок совсем общаться не будет. Надо бы с родителями поговорить.
Он: место прописки.
Развожу руками, разрешают сбегать за паспортом. Драгоценные пять минут были безуспешно потрачены на поиск адекватного учителя. Возвращаюсь. Дальше галиматья вроде «ничего не знаю».
Он: ты сделала очень-очень плохую вещь.
«Школьный психолог» грустно кивает головой.
Он: надо пригласить ее поговорить отдел.
«Школьный психолог» соглашается.
Он: и если ты поговоришь с N то узнаешь, что с тобой будет.
Это он так не пугает забрать меня с улицы и запереть на Петровке 38.
Он: записывай мои контакты. Придешь завтра в 11.
Записываю.
«Школьный психолог»: скажешь завтра ЭЛ, что тебя не будет. И напиши ЕН.
Я: да, конечно. Про себя: знали бы вы, что на Петровке 38 происходит, никогда бы так не сказали.
Где-то в середине подписала документ, что ничего ему не скажу. Эшник жалуется «школьному психологу». «Школьный психолог» соглашается, что надо бы пригласить родителей и поговорить еще.
Меня отпускают. Поднимаюсь к ЭЛ. Показываю бумажку. Там: «...оперуполномоченный по особо важным делам центра по противодействию экстремизма...» Меня отпускают позвонить адвокату.

Если вы не поняли, то сволочи они хитрые. Рассказывают про 51 статью и мои права, а сами по беспределу приглашают без повестки в МВД. Говорят, что пугать не будут, а потом вспоминают о запуганном ими до смерти человеке и говорят: «с тобой сделаем также». А рядом сидит учитель, твой законный представитель в школе, который не знает, где опер нарушил закон, и где конкретно сыплются угрозы. Сыграно превосходно.
И разумеется, учитель, который со мной сидел, мало в чем виноват. Мне просто было обидно, что я сама за себя постоять не могу, так и она не может. И не виновата в том, что не понимает угроз. Она не знала ЧТО там N говорили и как угрожали.