В январе 2018 года в квартире петербургского художника Николая Бояршинова раздался звонок домофона. Николаю сообщили, что это полиция, после чего он спокойно открыл дверь и без всяких сомнений впустил сотрудников в дом.

— И тут я увидел сына… Он был весь серый, побитый, в наручниках — мне показалось, просто в огромных кандалах. В этот момент у меня земля перевернулась.

Полицейские изъяли цветной пластилин, изоленту, елочную гирлянду. Интересовались, зачем в доме хранятся батарейки. Абсурд происходящего поначалу успокоил Николая, появилась надежда, что все разрешится буквально в ближайшие минуты. Спустя некоторое время он понял, что разбираться никто не собирается.

— Я — художник. Я могу сделать мозаику из хорошего материала, а могу из всякого мусора — битая плитка, посуда — и сделать очень убедительно, в чем-то даже лучше. Я понял, что все вещи, факты, что они собирают, даже положительные — это для них мусор, из которого можно слепить какую-то убедительную версию.

В этот момент Николая охватил страх, что в квартиру что-то подбросят. Он старался следить за руками сотрудников — и понимал, что уследить невозможно. Служебная собака стала нюхать карман одного из сотрудников. «Чудовищная мысль: если там что-то было — оно уже в квартире», — рассказывает Николай.

Наркотиков не подбросили. У антифашиста и вегетарианца Юлия Бояршинова нашли банку дымного пороха. После этого его сделали фигурантом дела о «террористическом сообществе "Сеть"».