В цивилизованном мире приоритет — спасение заложников, значит, прежде всего, упорные переговоры с террористами. В России же — уничтожение бандитов.

Очень важно понимать концепцию государственной власти в этом чудовищном теракте. В оперативном антитеррористическом штабе командовали три министра — Сергей Степашин, тогдашний председатель ФСБ, министр внутренних дел Виктор Ерин и вице-премьер, министр по делам национальностей Николай Егоров. Штаб должен был руководить операцией по освобождению заложников, но он и не думал об этом. Они хотели уничтожить террористов, а заложники — что заложники? Кто-то уцелеет, вот и хорошо.

Буденновск оказался первым и, увы, пока единственным случаем, в котором эту бесчеловечную линию власти удалось преодолеть. В цивилизованном мире приоритет — спасение заложников, значит, прежде всего, упорные переговоры с террористами. В России же — уничтожение бандитов.

Я имел честь оказаться во главе добровольной депутатской команды. В ней были Молоствов, Борщев, Рыбаков, Осовцов, Курочкин. Ну, и конечно, мемориалец О.П. Орлов, с которым мы не расставались всю чеченскую кампанию. Мы попали в Буденновск, когда Басаев уже захватил больницу и был окружен федеральными войсками. В штабе нам солгали, будто переговоры с Басаевым уже идут, пригласили включиться в обсуждение ситуации ранним утром назавтра и разместили на ночь в полуразрушенном здании горадминистрации. Но едва стало светать, мы проснулись от канонады. Начался штурм, принесший очень много жертв среди заложников. Не знаю точно их числа, говорили о 80 трупах. Были жертвы и среди боевиков, но немного. Не знаю также числа жертв среди атакующих...