В конце августа в Приморском крае произошла шокирующая история. Жительница Владивостока, мать двоих детей, сама себе удалила опухоль груди, опасаясь, что полтора месяца до назначенного ей первичного приема в краевом онкоцентре могут стать роковыми.
Уже в сентябре вместе с телерепортерами в гости к Марине (так зовут эту женщину) пришел маммолог Федерального дальневосточного окружного медицинского центра Грант Гулян. Специалист осмотрел Марину, похвалил ее и сказал, что действовала женщина очень профессионально — операцию сама себе провела не хуже, чем в больнице, и записал ее на дальнейшее обследование. (Теперь уже ее обследовали в онкодиспансере. Онкологической патологии не обнаружено.)
Изменится ли после этого вопиющего случая положение онкобольных в Приморском крае и в стране? Или по-прежнему чиновники будут отчитываться не спасенными жизнями, а рублями, вбуханными в очередную программу?
– Заходите, заходите, — встречает Марина на пороге своей гостинки. — Места маловато, зато уютно и аккуратно. Шкаф уставлен книгами, большая часть — по медицине. На разложенном диване рисуют в альбоме ее дочери: Катя и Поля. Марина тихо делится наболевшим:
— В груди появилась шишечка, совсем небольшая, но ощутимая. Позвонила в краевой онкологический диспансер, чтобы записаться на первичный прием. Мне сказали, что для этого нужно направление и куча анализов из обычной поликлиники: анализ крови, ЭКГ, флюорография… Анализы я собирала чуть меньше месяца. Я работаю, одна кормлю двоих детей. А везде очереди, где-то и заплатить надо. Следующий раз я позвонила в онкологию в начале июня, когда все нужные бумаги были на руках. Меня записали на следующий месяц, до приема нужно было ждать еще месяц и 10 дней. Шишечка моя уже была размером с вишенку, я не знала, доброкачественная опухоль или нет. Не знала, на какой стадии. Знаю, что на третьей стадии — метастазы. Скорее всего, ко времени приема была бы на второй… Я окончила 4 курса на лечебном факультете мединститута, потом вынуждена была уйти. Долго думала и решилась. Обколола новокаином, продезинфицировала антисептиком. Сделала скальпелем надрез и «оторвала» свою опухоль. Было, конечно, неприятно. Но без боли. Зашила, возможно, не так красиво, как это сделали бы профессиональные хирурги. Но прочно. Девочек на кухню отправила, но Катя увидела и осталась помогать.
Вот и сейчас она рядом. Обнимает Марину: «Я увидела, и мама сказала мне, чтобы я не боялась. А потом попросила принести полотенце…»
— Я бы и не беспокоила газету, — говорит Марина, — но знаю, что ситуация среди пациентов с онкологией не улучшилась. Моей знакомой требуется срочная госпитализация, но ее записали на прием через месяц.
О трудностях пациентов рассказала Людмила Гурина, и. о. главного врача Приморского краевого клинического онкологического диспансера:
— У нас есть программа планового обеспечения. Происходит все следующим образом: пациент приходит с направлением из своей поликлиники, регистрируется, а затем, если это требуется, в течение месяца-двух ждет вызова на госпитализацию. На какой бы стадии ни находился больной — на второй или даже на четвертой, — порядок для всех один. На данный момент мы испытываем дефицит коек. Программа государственных гарантий оказания бесплатной медицинской помощи у нас не выполняется. Пациентов просто некуда класть для лечения. У нас сейчас очередь стоит с июня. Было бы тут только мое желание, я бы всех уже положила и вылечила. Но, к сожалению, некуда. На платный сервис тоже очередь. Также хочу отметить, что 70% пациентов приходят к нам на запущенных стадиях. Из-за этого возникают дополнительные проблемы.
Многие, услышав эту историю, крутили пальцем у виска. Андрей Свиньин, врач маммолог-онколог Краевого клинического центра специализированных видов медицинской помощи материнства и детства говорит:
— Не понятно, что именно она себе удалила. Опухоли бывают разные: доброкачественные и злокачественные. Как специалист, я бы сказал, что у пациента сложилась не совсем адекватная реакция. Но, с человеческой точки зрения, стоит задуматься о том, в каком же отчаянном положении должна оказаться женщина, чтобы самой себе, сидя в домашнем кресле, разрезать грудь. Самое ужасное, когда в такие моменты человек не может добиться профессиональной помощи. Кстати, мы уже несколько лет ратуем за создание отдельного маммологического центра, но пока безрезультатно…
В своем рассказе Марина жаловалась, что сложно записаться на прием. Мы провели свой эксперимент. «Достучаться» по телефону до диспансера удалось, но звонила долго и настойчиво течение двух дней. По телефону мне посоветовали идти со своими проблемами… в ближайшую поликлинику. Там все расскажут, к какому врачу и за какими анализами, а потом уже, если понадобится, прийти и записаться на первичный прием.
Получить талон для приема онколога в регистратуре диспансера тоже непросто. Открывается окошко регистратуры в 7.45, очередь уже с пяти. Подъехав к началу восьмого, я была 60-я. «После семи можно и не занимать: все равно не хватит», — сочувствует женщина рядом со мной. Пока ждем, разговорчивая женщина советует, как быть дальше: «Если понадобится операция, к заведующей, она может ускорить процесс». Вознаграждение — вопрос отдельный: «Как договоришься». Узнаю, что платные одноместные палаты обходятся в 1000 рублей. А если на двоих, то по 500 с человека.
Когда история получила огласку, в онкодиспансер наведался губернатор Приморья Сергей Дарькин. Говорят, не поздоровилось всем кураторам краевого здравоохранения.
Начались проверки, отписки и… обещания. В частности, сейчас речь идет о модернизации оборудования и закупке бланочной продукции для регистрации пациентов. (Может, этот нехватка бланков тормозила прием?) Но в подпрограмме «Онкология» краевой целевой программы «Предупреждение и борьба с социально значимыми заболеваниями» на 2009—2012 годы поводов для оптимизма нет: «В Приморском крае необходимо иметь 740 коек (фактически — 396). Дефицит — более чем в 344 специализированных онкологических койки<…> Приморский край имеет самый низкий показатель обеспеченности радиологическими койками в Дальневосточном федеральном округе: одна радиологическая койка на 57 вновь выявленных больных». «В Приморском крае ежегодно регистрируется более 6 тысяч, умирает более 3 тысяч онкологических больных».
Оборудование не обновлялось более 15 лет. Нет аппарата для иммуногистохимических исследований — нельзя заранее определить, как себя поведет опухоль при том или ином лечении. Нет рентгеновского компьютерного томографа и гамма-камеры для доклинической диагностики опухолей и ее метастазов. Зато после скандала краевого масштаба закупят бланки.
В Приморье состоят на учете 22 109 онкобольных. Мест катастрофически не хватает. Если только на первичный прием запись на месяц вперед, то неизбежны трагические исходы.
|
2298
6
