ЕГОР СКОВОРОДА записал монолог чеченской девушки о военном детстве, ненависти к русским и о страхе и нищете, в которых живет республика при Рамзане Кадырове
© AFP
Грозный. Вид на город из разрушенного здания. Март 2007
В середине лета я повстречался с девушкой-чеченкой по имени М., и было видно, что ей хочется выговорить многое из накопившегося внутри. При этом М. не разучилась улыбаться даже тогда, когда ей приходится рассказывать об очень тяжелых вещах.
Ей двадцать лет, она живет в Москве и учится здесь в институте. Ее семья покинула Чечню за пару недель до начала новой войны, но постоянно общается со знакомыми, оставшимися там. Я попросил М. вспомнить свое детство и рассказать, как ей видится жизнь в сегодняшней Чечне.
Я помню, мне было пять лет, когда я сажала картошку с дедушкой. Помню эти вертолеты, которые летали над нами. Как к нам приходили солдаты. Зачистки во дворе, проверки на наличие боевых припасов. Это был момент, когда в подвалах вся жизнь проходила. Мы выбегали из подвала в классики поиграть, рисовали у входа мелом, и как только взрывы, шум – мы сразу обратно, в подвал.
Все наши родственники, которые могли, жили у нас в подвале: одна комната мужская, другая комната женская. Взрывы были. Снаряд один попал в наш дом прямо, на кухню… у нас дедушка спал как раз в этой кухне, несмотря ни на что. Снаряд в стену попал, по-моему, он до сих пор там, так его и не вытащили.
Дом мы оставили, уехали. Родители уехали, брат, сестра, я. А дедушка с бабушкой остались, они и сейчас там.
Отца мы в то время не видели, я его почти не помню в своем детстве. Он уехал в Москву, на заработки. В Чечне зарплаты не было, денег не было. Он уехал, лет шесть, наверное, мне тогда было. Потом мы приехали в Москву, он нас встретил, и с тех пор мы вместе.
А пока его не было, мы старались там как-то прожить. Мама за черемшой в лес ходила, это очень опасно было. Там заминировано все. Корову выгоняем – она может взорваться, наступить на мину. На пекарню ходила, но там заработка не было тоже – семь рублей за смену… Ночью, днем – мы почти не видели ее.
И мама… скажем, триста рублей заработает на кофточку. А нас у нее трое, она одну кофту сначала одному, потом другому – одну кофту в месяц. Сладости покупала... баловала нас, в общем.
Мы уехали из Чечни летом 1999-го, где-то в начале августа. Мы приехали сюда, а уже через неделю узнали, что там начинаются боевые действия – опять подвалы, опять стрельба… Потом мы приезжали домой, через год или два. Грозный весь разрушенный уже. После первой войны кое-что, кое-как еще держалось, после этой – всё. Едешь, и только горы того, что осталось от зданий. Вот многоэтажный дом – от него часть разрушена, часть как-то держится. И там люди пытаются жить.
Сейчас ситуация, конечно, получше, но... Вот старший Кадыров нормальный был, он стремился примирить всех. А младший непонятно что творит, много от него пострадало людей. Вот мулла – серьезный, солидный уже человек. Рамзан Кадыров, когда свои гадости натворил, приходит к этому мулле: «Ты как считаешь, все, что я сейчас делаю, это правильно или неправильно?» И мулла отвечает: «Все, что ты делаешь, – это неправильно, так не должно быть». И Кадыров изгнал его из Чечни.
Фонд Кадырова у нас есть. Вот, допустим, учителя: большая часть их заработной платы идет в этот фонд. Хотят они, не хотят – их не спрашивают. Приносят журналы, газеты, которые никому не нужны, но все их вынуждены покупать. Допустим, зарплата пять тысяч рублей, из них три уходит Кадырову, уходит на журналы эти, а она на всю семью, а семьи у нас большие, остается тысячи две где-то. На месяц – жить.
Это продукты, это лекарства, это дети. Цены, конечно, не московские…Что там дорого – это одежда. Чеченцы все-таки любят одеваться, им важно хорошо выглядеть. Пусть на последнюю копейку, но чтобы все было одето, обуто, чтобы было красиво все.
Что сейчас Кадыров творит… это вообще отдельная тема. Все от него в шоке.
© AFP
Грозный. Сентябрь 2007
Когда я приезжала года полтора назад, мне рассказали про мальчика одного. Там был конфликт: кто-то не хотел переводить деньги через этот фонд или как-то так. И в результате пострадал молодой человек, у него два высших образования, всю жизнь он прожил в Москве… Его объявили боевиком.
Он сбежал, его спрятать пытались, но как-то вышел из подвала, шел к мечети на вечерний намаз, и в этот-то момент его подстерегли. Избили, за ноги, за руки просто всего истаскали и потом притащили тело во двор к родителям. И начали говорить: «Это свинья, это тварь, он вас опозорил…»
И много таких случаев, когда мать вынуждают на камеру говорить: «Спасибо Рамзану Кадырову, что освободил нас от этого человека, от этого боевика». |
2298
6
