Итоги последнего марша от Пушкинской площади к проспекту Сахарова вызвали уныние у благосклонных попутчиков протеста и буйное ликование в рядах путинских симпатантов. Уж и не знаю, каких чудес они ожидали от 15 сентября, но цифра в 14 тысяч участников, пусть и намеренно преуменьшенная вертлявой полицией, вызвала тяжкие вздохи одних и счастливый визг других.

И вздохи, и визг в равной мере понятны. И вздохи, и визг в равной мере безосновательны.

Обратите внимание на последовательное и согласованное коварство, с которым кремлевские пропагандоны выступали на протяжении всего отпускного лета. Они доказывали, что «Болотной» ни в коем случае не удастся к Покровам изгнать Путина из Кремля и что именно поэтому лозунги «Россия без Путина!» глупы и никчемны. Они требовали от оппозиции сначала усесться за разработку так называемых «конструктивных предложений», а уж потом звать людей на массовые шествия. Они намеренно завышали до небес планку удачи. Мол, выйдет вас на Болотную миллион-другой, тогда еще появится смысл с вами говорить. А коль вас кругом-бегом наберется втрое меньше, чем болельщиков брянского «Динамо», так и отношение к вам, как к статистической погрешности.

Сегодня впечатление такое, будто кремлевским наперсточникам удалось внести в среду протеста и завышенные ожидания, и заведомо недостижимые условия успеха, и разочарования по поводу того, что 15 сентября «Маршу миллионов» догнать горизонт, увы, не удалось. И даже отравленный прогноз, будто протесты обречены на бесславный конец, а непобедимый Путин вновь вскарабкался на белого коня.

В Кремле уверены, что на их улице праздник. Сначала сами до смерти напугали себя белыми лентами «оранжевой революции». Потом до смерти обрадовались, что пока обошлось. Теперь тешатся, будто все протестное движение пошло в разнос и под откос. Ну как же, было очень много, стало явно меньше, значит, скоро и вовсе сгинут под ноль. Было сто тысяч, стало 14 тысяч, к Новому году останется пшик.

Эта арифметика занимательна только для недорослей. Свободное протестное движение исчисляется совершенно в иных единицах, нежели административная массовка из унылых дворников. У дворников итоги мероприятия мгновенны и окончательны. Пришел народ согласно ведомости, расписался в надлежащих клетках – явка состоялась, успех налицо. Куда они потом делись, в каких подворотнях растворились – никому дела нет. Лишь бы сдали портреты Путина и прочий казенный инвентарь в состоянии, пригодном к дальнейшей эксплуатации, а там хоть трава не расти.

Сколько москвичей протестовало против советского вторжения в Чехословакию в августе 1968-го? Семь человек. Сколько времени длилась их акция? Менее одной минуты. Но именно эти люди, ныне известные поименно, навсегда остались в истории. Суд истории удостоверил не только их смелость, но и проницательность. Они оказались победителями, а миллионы одураченных сограждан, которых сгоняли на тошнотворную поддержку партии и правительства – жалким, промотавшимся большинством. Пройдет совсем немного лет, и запоздало прозревшее большинство позором и нищетою расплатится за слепое угодничество перед слепой властью.

У свободного протеста и особый счет побед. Он резко отличается от «стенки на стенку». Одно из многих подтверждений – война американских колоний за независимость от Англии. Регулярные королевские полки выиграли едва ли не все битвы, но проиграли войну. Армия свободных колонистов рассыпалась под ударами отлаженной военной машины, но, как шарики разбрызганной ртути, скатывалась воедино вновь и вновь. Точно так же будет вновь и вновь обретать мощь единожды, дважды, многократно рассеянное протестное движение.

Протестная демонстрация, подобная «Маршу миллионов», отличается от парада унылых дворников, в частности, тем, что она исчисляется не служебными ведомостями, а свободными личностями. Ведомости стремятся в единую папку, личности существуют сами по себе. Папки с ведомостями бесчувственны и немы. Личности, напротив, преисполнены впечатлений и говорливы, чем очень напоминают FM-радиостанции. Просто каждая из этих станций обладает весьма скромным рейтингом, а радиус её вещания редко простирается за пределы семьи и круга друзей.

А если этих радиостанций 14 тысяч?

Предположим, что полиция права и на сей раз ей удалось сосчитать участников без ведомственного пристрастия и привычного мухлежа. Пусть не сто тысяч вышли на Сахарова, а впятеро меньше. В перерасчете на информационный эффект это значит, что 14 тысяч малых радиостанций активно заработают в «первый понедельник после третьей субботы». За такой мощный эфир Володин с Сурковым охотно отдали бы Леонтьева с Шевченко, а может, и Радзиховским не поскупились бы в придачу.

Если подводить итоги последнего марша не по шулерским охранительным арифмометрам, то успех его бесспорен. Была на деле доказана живучесть протестного движения, его сохраненный энергетический потенциал. Все те четыре месяца, что Путин опять на троне, власти запугивали общество злобными законами, судебными расправами, телевизионными наветами, самыми наглядными уроками торжествующего беспредела.

 Людей отговаривали овчарками, толпой у миноискателей, жаждой (с собою нельзя было пронести воду и в пластиковых бутылочках). Онищенко стращал гриппом. Тяжелые предчувствия выразились и в том, что на эту мирную, безоружную, средь белого дня и в центре столицы проводимую демонстрацию люди опасались брать своих детей. Нужны ли более веские доказательства того, что народ не верит своим правителями? Казалось бы, нет в мире ничего безопаснее. Тут тебе и миноискатели, и досмотр сумочек, и административная водобоязнь. Да еще по сторонам охранные батальоны и полки, куда глаз не кинь.

Каждый из участников марша сознавал, что он может не вернуться домой этим субботним вечером, даже если будет вести себя нежным паинькой. Может, отпустят, а может, заметут. И поэтому тоже не брали с собою детей.

Но десятки тысяч граждан со спокойным достоинством показали, что они сильнее страха и выше угроз. И это верный признак того, что вскоре эти тысячи преумножатся.

Когда именно? А вот это зависит не от организаторов протестных манифестаций. То есть их роль тоже, конечно, важна, а все же не первостепенна. И парады дворников, и «марши миллионов» вдохновляет и сбивает в колонны один и тот же человек. В.В. Путин. С той разницей, что на дворников он воздействует опосредствованно, через скрипучие рычаги разболтанной государственной машины, а на протестную среду – каждым днем нашей обыденной жизни.

Если завтра все лидеры Болотной-Сахарова сбегут под дырявое крыло Березовского (мечта Путина) или объедятся вусмерть волчьей ягодой (мечта Кургиняна), то протестное движение не сгинет и не остановится. Может, споткнется, захромает на минуту-другую, но тут же выправится и зашагает, как ни в чем не бывало. Потому что движение протеста создают Путины. Навальные с Каспаровыми это движение лишь аранжируют.