Карьера частного полиграфолога Игоря Нестеренко доказывает - суды принимают в качестве экспертизы любой бред. Главное - чтобы экспертиза была удобна следователю и, желательно, оплачена обвиняемым.

Следы в памяти, нужные следствию

В хорошо отработанном российской судебной системой процессе превращения гражданина из подозреваемого в осужденного особую роль играют эксперты. Призванные в теории помочь суду в установлении обстоятельств по делу, на практике они часто играют на стороне обвинения, выдавая нужные следствию результаты.

Такие “карманные” эксперты фактически неприкасаемы. Закон позволяет им быть некомпетентными: чтобы получить заказ на экспертизу, достаточно обладать “специальными знаниями” с точки зрения следователя. А порочная практика “заказных” и “палочных” дел гарантирует безнаказанность: оспорить некачественную экспертизу, признанную судьей допустимым доказательством, почти нереально.
Одной из луших иллюстраций этой проблемы можно считать карьеру частнопрактикующего полиграфолога Игоря Нестеренко, чья паталогическая непотопляемость вызывет недоумение даже у представителей силовых структур.
Из года в год в СМИ появляются новые свидетельства его недобросовестности и непрофессионализма, а в канцеляриях правоохранительных органов множатся жалобы и требования проверок его деятельности. Но Нестеренко продолжает быть востребованным следователями, и в российские колонии и тюрьмы прибывают все новые жертвы его детектора лжи.

Следы в памяти

Исследования с применением полиграфа (детектора лжи)  - одно из наименее изученных направлений в криминалистике, а потому психофизиологические исследования часто представляются очень удобным инструментом получения нужных следствию доказательств.

Аппарат фиксирует сигналы, поступающие с датчиков, которые прикреплены к различным участкам тела обследуемого - например, изменение сердечно-сосудистой активности и дыхания. При этом считается, что ложь будет вызывать более высокий уровень возбуждения, чем правда, хотя никаких общепризнанных теорий, доказывающих, что это именно так,  до сих пор нет.

“Полиграф позволяет определить только относительную значимость для обследуемого предъявляемых ему стимулов,  - объясняет Ярослава Комиссарова, доцент кафедры криминалистики МГЮА имени О.Е. Кутафина, один из ведущих экспертов-полиграфологов. -  Значимость конкретных стимулов может иметь разную природу и свидетельствовать не только о лжи при ответах на соответствующие вопросы, но и об узнавании обследуемым лицом отдельных деталей вне связи с событием преступления, о наличии у человека какой-либо неудовлетворенной актуальной потребности и т.п.”

Однако Нестеренко утверждает, что с помощью полиграфа он может определить наличие в памяти конкретного человека следов события, важного  для восстановления истины по делу. В своих выводах вместо описания реакций обследуемого во время односложных ответов “Да” или “Нет” на поставленные вопросы он часто делает весьма категоричные выводы о времени, месте и способе совершения преступления, что, по мнению некоторых юристов, означает выход за пределы компетенции эксперта.

Ловец “педофилов”

Скандальную известность Нестеренко получил в связи с громким делом «педофила» Владимира Макарова - чиновника минтранса, признанного судом виновным в совершении развратных действий в отношении собственной семилетней дочери. Несмотря на то, что следствию не удалось найти ни одной прямой улики вины подсудимого, а суду были представлены многочисленные доказательства, указывающие на отсутствие самого события преступления, Макаров получил 13 лет строгого режима (Мосгорсуд снизил срок до 5 лет).  
Одним из свидетелей обвинения на процессе выступал полиграфолог Нестеренко, к которому по рекомендации обратилась семья Макаровых для проведения исследования на детекторе лжи. За это исследование Макаровы заплатили 150 тысяч рублей – цену, намного превышающую среднерыночную. По итогам исследования Нестеренко объявил, что времени было недостаточно, и предложил провести повторный полиграф – уже за 300 тысяч. Когда Макаровы отказались, сославшись на слишком высокую стоимость, Нестеренко написал в следственные органы заявление о преступлении.

На суде сторона защиты приводила три заключения полиграфологов из Москвы и Ростова, критикующих исследование, проведенное Нестеренко как непрофессиональное, а представивший анализ всего дела  доктор юридических наук, профессор Алексей Эксархопуло увидел в нем “вполне убедительное свидетельство” тому, что Нестеренко и адвокат Макаровых Богданов, “готовя опрос с применением полиграфа, действовали в сговоре, руководствуясь исключительно корыстными мотивами”.

Примерно в то же время проходило следствие по делу Армена Багдасаряна, обвиненного бывшей любовницей в сексуальных домогательствах к ее дочери от первого брака. Четыре раза в 2008 году следователи закрывали дело за отсутствием события преступления: все экспертизы, включая исследование на полиграфе на Петровке, 38,  показали, что Багдасарян – жертва оговора.  Но спустя два года в разгар антипедофильской кампании дело вернули из архива, а поскольку заключение полиграфологов с Петровки куда-то «потерялось», обвиняемому посоветовали пройти его повторно – у частнопрактикующего полиграфолога Нестеренко.  Это чистая формальность, дело конечно же опять будет закрыто,  - говорили Багдасаряну. Однако дело не закрыли, а довели до суда и все закончилось обвинительным приговором  - 10 лет строгого режима.  Одним из главных доказательств обвинения была экспертиза Нестеренко, который нашел некие следы в памяти Багдасаряна о якобы совершенных им сексуальных действиях в отношении ребенка. Как и в деле Макарова, многие ведущие эксперты-полиграфологи утверждали, что выводы Нестеренко необоснованны, действия непрофессиональны, а теория целенаправленного тестирования памяти Ю.И. Холодного, на которую Нестеренко ссылается, спорна и в науке за «единственно верную» никем не признана. Но судья не принял их выводы во внимание, сославшись на то, что они «противоречат выводам Нестеренко».

Рязанский след

Нарекания к работе Нестеренко возникали не только у юристов в Москве, но и у судей в регионах. “В моем уголовном деле (ДТП с трупом) свидетели согласились на детектор лжи,  - рассказывает судья рязанского гарнизонного военного суда Дмитрий Охременко.  - По некоторым вопросам Нестеренко написал, что свидетель отказался отвечать на вопрос. То есть в суде сторона заявляет: обратите внимание, Петров отказался отвечать на вопрос, то есть он что-то скрывает, либо лжет! Свидетели говорят: мы на все вопросы отвечали. Стали смотреть видео материалы экспертиз, а там никаких отказов нет, просто время уже вечернее было, и этот Нестеренко домой пошел. Вот такой “профессионал”.  

В письме на имя главы Института криминалистики ЦСТ ФСБ с копией самому Нестереско судья Охременко писал: “Эксперт в нарушении указанного закона (ФЗ-73) необоснованно указал в своих выводах иную информацию, не соответствующую видеозаписи на приложенной видеокассете, и показаниям свидетелей, в отношении которых проводилась указанная экспертиза....  На основании изложенного прошу обратить внимание Начальника Института криминалистики ЦСТ ФСБ России на вышеуказанные недостатки в работе аттестованных им специалистов”.