6
| Статуя Маршака убьет последнюю европейскую площадь в Москве | ||||
 |
25.07 11:08 |  |
8446 | |
| Sergei Medvedev | ||||
В Москве нет площадей, это известный факт. Не называть же Красную или, допустим, Калужскую площадь площадями. Или Арбатскую, Смоленскую, Лубянскую, площадь Восстания. Это транзитные пространства для автомобилей, где люди жмутся по стеночкам -- "не задерживайтесь, вы мешаете проходу граждан" -- в лучшем случае, символические пространства вокруг монструозных памятников -- Ленину, Маяковскому, теперь вот Калашникову. Город, созданный властью, для власти и при власти, не может терпеть такой институт опознания общества как городская площадь, место, где люди останавливаются и собираются больше, чем по трое, где заводится торг, базар, разговор, самосознание, из которой в итоге рождаются майдан, революция и республика -- именно потому, что площадь опасна для власти, в Москве она была уничтожена: посмотрите для примера на Манежную.
Но в Москве есть одно случайное, уютное пространство, которое имеет право называться площадью -- скорее даже площадкой, в Италии это была бы пьяццале или пьяццетта -- Лялина площадь возле Покровки. Там пять переулков сливаются в один карман, словно руки, ноги и голова схематичного человечка -- и там, где у этого человечка ноги, где сходятся Большой и Малый Казенные, стоит остроугольный дом. Вернее, он был бы остроугольный, но градоначальство поступило вполне по-европейски: обязало владельца дома срезать угол, и получилось общественное пространство, где завелся маленький садик. В Барселоне из таких обязательных срезанных углов в новой регулярной части города, Эшемплере, где на перекрестках все дома восьмиугольные, родилась городская жизнь.
И вот теперь на этот самый треугольник, в середину этой самой камерной в Москве, совершенно европейской по духу, площади хотят вкрячить четырехметровую статую Маршака и тем самым убить это место. Четыре метра! -- меньшими масштабами купеческая власть мыслить не умеет, полагая, что памятник человеческого роста будет выглядеть несолидно в городе магистралей и небоскребов. Я нежно люблю стихи, и сам образ, Маршака: для меня, как и для всех нас, это одно из первых воспоминаний детства; я так же ностальгически люблю прежнюю Москву и то немногое, что осталось от нее в глубине покровских переулков, -- и я убежден, что ни Самуил Яковлевич, ни Лялина площадь недостойны той фундаментальной пошлости, которую сейчас хотят с ними сотворить.
|
||||
| Обсудить в блоге автора | ||||
