Эта история о том, как я очно-заочно пережил два звена гребаной цепи, потом оказался в «Рамблере», откуда меня через некоторое время незаконно уволили, предварительно выплатив восемь зарплат, вместо запрошенных мною трех. Поехали.

Все началось 9 декабря 2013 года, когда Путин своим указом ликвидировал крупнейшее в России информационное агентство РИА Новости, а на его месте решено было создать МИА «Россия сегодня», генеральным директором которого стал главный пропагандист страны Дмитрий Киселев.

Я тогда работал одним из пяти редакторов студии инфографики РИА. Всего в студии на тот момент работало порядка 40 человек: дизайнеры, иллюстраторы, программисты, 3Д-моделлеры и т.д. Первоклассная команда профессионалов, производившая лучший контент на российском рынке. Несомненным плюсом этого коллектива также являлось и то, что это была поистине дружная команда. Наш руководитель Павел Шорох, надо отдать должное, собрал действительно классных ребят. Сами себя мы даже называли «Отдел Д», что можно расшифровать как «Отдел друзей». После новости о ликвидации мы собрались, и, посовещавшись, пришли к выводу, что с новым руководством работать не хочет практически никто, и все будут искать себе другое место. Тогда руководство студии и лично арт-директор РИА Новости Илья Рудерман «продали» студию целиком в другую, более близкую нам по духу компанию. Это был холдинг «Рамблер и Ко» (тогда — «Афиша-Рамблер-Суп»), которому принадлежат такие СМИ, как «Чемпионат.ком», «Лента.ру», «Газета.ру», «Афиша» и т.д. В первых числах марта мы подписали предложения о работе и почти в полном составе должны были перейти на новое место в апреле 2014 г.

Радость длилась недолго. 12 марта из «Ленты» уволили Галину Тимченко, а вслед за ней ушла почти вся команда, делавшая ту «Ленту».

Мы напряглись, но никто не отказался от перехода. 1 апреля было пять лет, как я пришел на работу в РИА Новости, а 2 апреля мы вышли на работу в «Рамблер».

Мне лично было обещано, что я буду заниматься спортивной инфографикой для «Чемпионата», что меня более чем устраивало, так как спорт я люблю и спортивная тема мне интересна. Собственно, так и было с апреля по декабрь 2014 года. Мы с редакцией «Чемпионата» прекрасно отработали Чемпионат мира по футболу, сделали ряд инфографик про РФПЛ, про баскетбол, биатлон и много чего еще. У меня остались очень приятные впечатления о работе с этими людьми, которые были адекватны, понимали, что хотели и всегда были нацелены на результат. Спасибо вам, ребята.

Но все это проходило на фоне начинающегося в стране кризиса из-за падающей цены на нефть, а также наложенных Западом санкций и российских контрсанкций. В ноябре-декабре рубль впервые щупал дно (был момент, когда 1 евро стоил на бирже около 100 рублей), а руководство «Рамблера» думало, как сократить издержки. Очевидно, было принято решение о сокращении в том числе и нашего отдела, и в конце декабря нас покинула треть сотрудников, включая тогдашнего руководителя студии Павла Шороха. Новым руководителем студии был назначен дизайн-директор Василий Шихачевский, который сразу обозначил своим приоритетом сохранение коллектива. Не удалось. 
В следующие три месяца (январь-февраль-март 2015) наш отдел стабильно сокращался: ушли все 3Д-моделлеры, несколько дизайнеров, креативный директор. При этом объем работ тоже сильно уменьшился. Так, в 2015 году сайт «Чемпионат.ком» не заказал у нас ни одной инфографики. Связано это было с тем, что «Рамблер» перешел на так называемый хозрасчет, и теперь каждая структура холдинга была как бы отдельной единицей. И если ты хочешь воспользоваться услугами другой единицы холдинга, то ты обязан ей заплатить. «Чемпионат» решил экономить.

Перед увольнением

Редакционная политика подконтрольных «Рамблеру» медиа тоже заметно менялась: редакция «Газеты» и до этого была почти «отдрочена», а «Лента» теперь больше напоминала онлайн-издание «Взгляд», что мне было крайне неприятно и этой позиции я никогда не скрывал, потому что выбор между корпоративными ценностями и правдой для меня очевиден. Я старался участвовать в максимально нейтральных проектах, например, про дом-музей Петра Чайковского, за что даже получил личную благодарность от представителя правительства Подмосковья.

В начале апреля меня вызвал для разговора Василий Шихачевский и объяснил, что у студии стало мало задач (чистая правда), следовательно, мало денег (очевидно), следовательно, надо сокращать штат и дальше. Да-да, мы помним про намерение сохранить коллектив, но пришел мой черед. Узнать подробности и уладить формальности я могу в отделе кадров. Я пошел в отдел кадров, где его начальник Наталья Головашкина предложила подписать договор о соглашении сторон, по которому мне полагалось менее двух окладов с комментарием «вообще-то, мы мало кому предлагаем такие шикарные условия». Поскольку процесс сокращения я проходил всего лишь год назад в РИА Новости, я прекрасно знал, что по закону полагается сперва письменно под роспись уведомить работника за два месяца до планируемого сокращения, спустя два месяца выплатить выходное пособие в размере двух окладов, плюс деньги за неиспользованный отпуск, а если в течение двух недель после увольнения работник вставал на биржу труда и не находил работу еще в течение месяца, то работодатель обязан был выплатить еще один месячный оклад. Итого зарплата за пять месяцев.

Я предложил Наталье компромисс: раз пять окладов они платить не хотят, что я прекрасно понимаю, то пусть выплатят три, и я ухожу сразу. Наталья попросила время «на подумать». После нескольких часов раздумий меня опять вызвали в отдел кадров и сказали, что готовы мне выплатить два месяца плюс две недели, которые я еще должен отработать. Т.е. фактически ничего не изменилось, просто увольнение откладывалось на две недели. Я ответил, что и так пошел на уступки компании и три месяца — это мое окончательное требование. Наталья попросила время «на подумать» еще.

На следующий день меня снова вызвали в отдел кадров «чтобы подписать документы». Я-то, дурак, думал, что они приняли мои условия, но оказалось, что начинается моя битва. Передо мной положили требование о представлении объяснений по факту опозданий, ранних уходов с работы и отсутствия на рабочем месте в определенные дни. Вот оно

Тут надо немного объяснить специфику работы и специфику учета рабочего времени.

Во-первых, ни в одном СМИ журналисты и редакторы не работают от звонка до звонка, это не завод. Никто не приходит на работу ровно в 10 и не уходит ровно в семь. Если где-то так, дайте знать, я учту. Бывает, что в один день ты сидишь на работе по 12 и более часов, потому что завал, а в другой тебе утром в редакции делать совершенно нечего и можно прийти попозже. В третий день ты можешь и вовсе уехать по редакционному заданию. Руководство всех изданий это понимает и закрывает на это глаза — это называется «ненормированный рабочий день», однако формально в трудовом договоре часы работы строго фиксированы.

Во-вторых, в «Рамблере» была довольно специфическая система учета рабочего времени. На входе в здание стояли турникеты, через которые можно было пройти лишь приложив свой магнитный пропуск и строго по одному. А непосредственно мое рабочее место находилось на четвертом этаже, и чтобы зайти на этаж, нужно тоже было приложить пропуск у двери. Но нюанс в том, что когда лифт привозит вас на четвертый этаж, то вы не один, а вас много — всем надо на четвертый, и пропуск прикладывает кто-то один. Он открывает дверь, и все заходят. Так вот оказалось, что учет велся не по первому считывателю внизу, который индивидуальный, а по второму — который групповой. Разумеется, я об этом не знал. Свои доводы я изложил в объяснительной записке, но кого они интересовали, правда?

Итак, мои аргументы сочли несостоятельными, и на меня наложили дисциплинарное взыскание. После этого я стал активно искать новую работу, попутно соблюдая формальные часы работы. Ведь я знал теперь к какому считывателю нужно прикладываться. Забегая вперед скажу, что в следующие восемь месяцев я не опоздал на работу ни разу, ни на секунду. Чем, разумеется, несказанно злил начальство.

Однако время шло, новая работа все не находилась, а старая терпеть меня не планировала, но для увольнения им нужен был формальный повод. Тогда они стали давать мне «невыполнимые» задания. Невыполнимые задания — это такие задания, где сама задача крайне размыта, а приемка работы крайне субъективна и находится в плоскости «нравится — не нравится». Ну, например, такая задача: написать текст поздравительной открытки ко дню рождения одного из партнеров холдинга. То есть реально — редактор инфографики с немаленькой зарплатой используется компанией, чтобы выполнить задачу, которую может выполнить примерно любой персональный ассистент. Разумеется, текст этой открытки руководству никогда не нравился, и не мог нравиться. И таких задач сыпалось довольно много. В этих задачах я начинал путаться, какие-то откровенно факапил, потому что, например, приходил заказ «одна открытка для Иван Иваныча для печати, а вторая для него же, но для отправки электронной почтой». Для электронки я сделал, а для печати нет, а это две разные задачи, значит, одна не выполнена! Так и жил. Но в какой-то момент мне это даже начало нравится. Я принял это как вызов, мол, вы хотите меня сломать? А хрен вам, я не сломаюсь. Я принял правила игры и стал придумывать ответные ходы.

Я писал в трудовую инспекцию, писал в прокуратуру — но ни одна инстанция не отвечала. Но все же один положительный момент в письмах в трудовую инспекцию был, мое заявление на сайте трудовой инспекции увидела бывшая сотрудница «Рамблера», которая столкнулась с аналогичной проблемой. Она связалась со мной и дала кое-какие рекомендации, а также рассказала, что таких как я довольно много. И действительно, выживать сотрудников таким образом было частью политики компании. Сдавались все. Тогда я точно решил, что пойду до конца. Все равно других вариантов нет.

В июле я решил предать собранную мной информацию огласке. Я написал анонимку в два издания — «Роем» и «Цукерберг позвонит» (ныне vc.ru). Попадание было 100-процентным.

Историю опубликовали на обоих ресурсах и даже разнесли по некоторым другим онлайн-СМИ. И мне вдвойне приятно, что по запросу «рамблер отзывы сотрудников» в «Гугле» первыми стоят плоды моей деятельности.

В общем, у моего руководства не было ни единого шанса, чтобы не заметить эти статьи. И они заметили, и они затихли, а я продолжил работать в спокойном режиме. Правда, после снятия с меня этих идиотских «невыполнимых» задач, заняться мне стало особо и нечем, поэтому я спокойно продолжал поиск новой работы, поскольку я прекрасно понимал, что это еще не конец.

Однако новая работа все не искалась, а мозоль в глазах руководства «Рамблера» из-за моего присутствия все увеличивалась, и в ноябре они опять вернулись к активным действиям. На меня опять начали сыпаться те самые «невыполнимые» задания, а ввиду приближающегося Нового года я занимался тем, что придумывал всякие новогодние поздравления для сотрудников компании, клиентов компании, партнеров компании, уборщиц компании и корпоративного кота.

18 ноября 2015 г. я проснулся дома и понял, что заболел, но на работу все-таки пришел. Однако после обеда мне стало совсем уж нехорошо и я поехал к врачу в поликлинику Налоговой службы, куда я был прикреплен по корпоративной страховке. Я специально пишу название поликлиники, чтобы у читателя не сложилось впечатление, будто бы я поехал в ООО «Медбратишка» и купил больничный, нет, я реально заболел и обратился в государственное лечебное учреждение на общих основаниях. Врач в поликлинике меня осмотрел и немедленно отправил на больничный, где я провел три недели.

Спустя три недели я вышел на работу и с удивлением узнал, что все те задания, которые мне давали, никто с меня не снимал, вот только дедлайн по ним я уже провалил. Еще раз, компания посчитала, что я, очевидно, должен был работать на больничном, а раз я не выполнил работу, то это нарушение трудового договора, т.е. серьезный дисциплинарный проступок. В служебной записке так и было сказано «отказался от выполнения работы без обоснования причин». А больничный лист? Спросите вы. Не основание — отвечу я.

В итоге 24 декабря 2015 года мне вручили вот такой замечательный документ о том, что с 28 декабря я уволен. Обратите внимание на первый пункт «признать причины невыполнения трудовых обязанностей неуважительными». Это они про больничный лист.

Итого: в апреле мне предлагали две зарплаты, я просил три; по закону положено пять, а я по факту получил восемь. Привет эффективным менеджерам «Рамблера».

После увольнения

Как раз-таки запись в трудовой меня и не устраивала, тем более, что мое увольнение совершенно очевидно является незаконным. Поэтому я сразу позвонил адвокату, которого нашел заранее, и объяснил ситуацию. Он меня успокоил, рекомендовал хорошо провести новогодние каникулы и сказал, что встретится со мной после них. Так и случилось. Ознакомившись с тем пакетом документов, которые я ему предоставил, а также выслушав мой рассказ, адвокат сказал, что «дело выигрышное на 90%». После чего он составил иск и направил его в суд по месту моего жительства.

Тут надо сказать пару слов о российской судебной системе. Рассмотрением подобных моему споров занимается гражданское делопроизводство районных судов, которое чуть больше чем полностью завалено разного рода исками: о взыскании долгов, о претензиях к страховым компаниям, о взыскании алиментов. В общем, дел у судей хватает. И даже несмотря на то, что, по закону, дела должны рассматриваться в течение месяца, на деле процесс может сильно затянуться. Я не буду докучать подробностями, скажу только, что мое дело суд по месту жительства к рассмотрению не принял, пришлось заново подавать в суд по месту нахождения ответчика. В итоге только предварительное слушание было назначено на конец мая, то есть спустя пять (!) месяцев. На предварительное заседание никто из представителей «Рамблера» не явился, и первое уже полноценное заседание назначили на 22 июня — годовщину нападения фашистской Германии на СССР.

22 июня представитель «Рамблера» заявила в суде, что компания уволила меня якобы за то, что я отказался от выполнения какой-то там работы, что совершенно не так, но надо же было им что-то сказать.

Судья перенес рассмотрение дела по существу на следующее заседание, которое должно было состояться 20 июля 2016 года. Однако на это заседание ни я, ни адвокат, ни прокурор (в соответствие с законом, представитель прокуратуры должен присутствовать на подобных процессах) явиться не могли, о чем было заявлено в суде. Мой адвокат, разумеется, подал ходатайство о переносе дела, в канцелярии по телефону его получение подтвердили.

А 26 июля я узнал через адвоката, что дело, внимание, рассмотрели! Без нас, без учета ходатайства о переносе. На суде вообще не было никого, кроме представителя «Рамблера». Что там было — никто не знает, но угадайте, какой был вердикт? В иске отказать. 10% победили 90%.

Что дальше?

Пока что мы даже не можем получить от суда текст решения, следовательно, пока даже непонятно, почему дело было рассмотрено при наличии ходатайства о переносе. Чем суд мотивировал отказ и т.д. Разумеется, как только мы получим текст решения, будем подавать апелляцию. Так что это еще не конец!

Ну и логичный вопрос…

Зачем я это все написал

1. Противостоять компании, тем более такой большой, как «Рамблер», достаточно тяжело. Есть очень много нюансов, например, я не могу привлечь в качестве свидетелей людей, которых тоже увольняли из «Рамблера», потому что де-юре мы работали в разных компаниях. К примеру, я работал в ООО «Рамблер», а другой человек работал в ООО «Рамблер Интернет Холдинг», а третий в ООО «Лента»
2. Поэтому, мне бы хотелось придать этой истории некую огласку. В конце концов, другого у меня ничего нет, кроме возможности рассказать людям правду. В прошлый раз огласка мне помогла. Возможно, поможет и в этот.
3. И главное. Я не сомневаюсь, что на моем месте окажется кто-то, кто прямо сейчас работает в «Рамблере». Если этому человеку нужна будет какая-либо помощь, он может обратиться ко мне за советом.

p.s. Дорогие коллеги из инфографики. К вам маленькая просьба. Среди вас есть люди, которые так или иначе знакомы с ситуацией и могут кое-что из вышесказанного подтвердить в суде. Я понимаю, что это, с одной стороны, подставить свою жопу, т.к. неизвестно, как отреагирует «Рамблер», а с другой стороны, можно помочь восстановить справедливость и помочь товарищу. Если бы мне дали такой выбор, вы знаете, я бы ни секунды не сомневался. Если вдруг у вас будет желание что-нибудь сказать — дайте знать.