В последнее время на улицах российских городов и на авансцене политического процесса все заметнее становится новая сила — движение несогласных.
«Новые несогласные» — это, возможно, самый актуальный и даже, пожалуй, самый модный социальный продукт последних десятилетий. Его представители — люди, как правило, успешно адаптировавшиеся к реалиям рыночной экономики, неплохо образованные, уверенные в себе, достаточно самостоятельные не только в суждениях, но и зачастую в реальных действиях, способные к самоорганизации. Это, как правило, представители наиболее активных возрастных категорий — старше 20 лет и моложе 45, как гуманитарии, так и технократы, равно хорошо ориентирующиеся в современных цивилизационных веяниях и тенденциях, демонстрирующие свою готовность к социальной ответственности.
Но главное, что их объединяет, — недовольство действиями или бездействием власти в отношении целого ряда проблем: от неудовлетворенных имперских амбиций до «ментовского» и бюрократического беспредела.
Формально их общая платформа — патриотизм, но этот патриотизм трактуется ими подчас прямо противоположным образом. Все несогласные хотят видеть Россию счастливой, но пути достижения счастья, да и само счастье понимаются очень по-разному. Вполне вероятно, в рамках этого движения мирно сосуществуют силы, которые объединяет лишь совместное противостояние; общей позитивной платформы им бы выстроить не удалось.
Зато что касается протеста — тут налицо трогательное единодушие.
«Новые несогласные» в равной мере болезненно реагируют и на «Речник», и на Химкинский лес, и на поражение России в Ванкувере, и на мигалки, и на «непонятные» судебные решения.
Приходится констатировать, что вызвать эту болезненную реакцию может как действительно острая проблема, так и отсутствие достоверной и объективной информации, непроверенный слух, а то и прямая манипуляция фактами. Собственно, для многих представителей «новых несогласных» главное — это психологическая готовность, даже ожидание (чтобы не сказать выискивание) повода для выражения этого своего несогласия.
Если с «традиционными» протестными умонастроениями населения власть справляется привычными методами, более или менее успешно откупаясь деньгами и демонстративными жестами «заботы о народе», то с «новыми несогласными» дело обстоит не в пример сложнее. Эти люди не бедствуют, не ведутся на обещания и лозунги, критически оценивают всякое новое заявление. Патернализма в отношении к себе они не потерпят — со стороны власти они ждут не снисхождения, а внимания и уважения к себе как к гражданам своей страны.
Однако некоторая настороженность по отношению к действующей власти, подчас разрастающаяся до масштабов прямого недоверия, может сыграть с «новыми несогласными» злую шутку. Для наиболее радикального крыла этого движения свойственна предвзятость, возбужденная готовность безоглядно кидаться в бой с кем угодно — с бюрократами и дорожными рабочими, Кремлем и ОМОНом.
В итоге на первый план выдвигается не столько проблема, вызвавшая реальное недовольство, сколько сама акция протеста. Особенно если эту акцию попытались пресечь. Тут уж несогласные превращаются в «страдальцев». Правда, прежде всего в глазах сочувствующих. А в глазах общественности эти «страдальцы» могут выглядеть и клоунами. Невнятный повод для акции, немотивированное упрямство ее организаторов, излишняя запальчивость во время протеста и мощное пиаровское сопровождение «страданий» — все это грозит тем, что народ будет видеть в «новых несогласных» только неумелых провокаторов.
Самое опасное, что таким образом может быть скомпрометирована сама идея гражданских протестных выступлений. Да и в самом деле, митинговая уличная демократия нигде в мире до добра не доводила.
Очевидно, что «новым несогласным» придется искать себя в сфере традиционной, можно сказать профессиональной, политики. И тут необходимо задуматься: с какой политической силой это движение может обрести консолидацию в рамках цивилизованного демократического процесса — без бунтов, истерик и глухого роста озлобленности?
Ведь понятно, что кроме слов «Долой!» и «Не пройдет!» рано или поздно понадобится позитивная программа: что предлагается, куда зовем, как этого будем добиваться.
Совершенно очевидно, что это не коммунисты и не ЛДПР. Понятно также, что это и не «Единая Россия», — достаточно вспомнить издевательские клички, которыми несогласные награждают членов этой партии. Несмотря на различные временами расправляемые «крылья», взлететь над Кремлем единороссам не удается и не удастся. Судя по всему, эта партия в ближайшее время останется плотью от плоти той самой власти, против которой так ярко выступают несогласные.
Кто еще? Либералы? Сама либеральная идея в России, конечно, будет существовать, но не с этими лидерами и не в ближайшие годы. К тому же значительная часть «новых несогласных» скептически относится к либерализму в его российском изводе.
Создание новой партии? Вряд ли эту идею можно считать реалистичной.
И к тому же зачем множить сущности без необходимости? Есть ведь и еще одна партия, практически полузабытая, так что ее возрождение можно считать попыткой начать все с чистого листа.
Да-да, это «Справедливая Россия».
|
2298
6
