Встреча премьера с творческой интеллигенцией, задействованной в благотворительном концерте, проходила в Михайловском театре Петербурга, у входа в который в разгаре была выставка детского рисунка, организованная то ли для премьера, то ли для детей. Была прекрасная солнечная погода, настолько нехарактерная для Петербурга, что возникала мысль: облака над выставкой голубые потому, что все остальные расстреляли еще на подходах к городу — из заботы о детях, конечно.
Даже если бы это было и с самом деле так, то не зря — дети (среди них было много онкобольных, с повязками на ртах, и взрослому даже смотреть на это было больно), между прочим, в основном голубое небо и рисовали. От этих рисунков веяло ветром, и чем больше воздуха было в каждом рисунке, тем больше в них было какого-то недетского одиночества.
Владимир Путин задержался среди этих рисунков, осмотрелся как будто немного растерянно, спросил о чем-то двух или трех детей — и пошел внутрь.
Здесь его ждала театральная труппа, задействованная в благотворительном концерте: певцы и профессиональные актеры. Премьер говорил с ними дольше, чем с детьми, больше часа. Надо сказать, что он давно не встречался с творческой интеллигенцией в таком формате. Последний раз это были писатели, которым потом досталось от российской блогосферы за то, что они пошли на контакт с властью (самих-то блогеров не приглашали), и кое-кому из писателей стало даже, кажется, неловко.
Самым интересным персонажем здесь был, без сомнения, Юрий Шевчук, который недавно на своем концерте в "Олимпийском" в предисловии к концерту жестоко раскритиковал власть за ее тоталитаризм, отсутствие души и любви к людям. Имен он не называл, потому что все и так было слишком понятно. И вот теперь человек, олицетворяющий свободу, встретился с ее душителем. Что-то должно было произойти.
Для начала премьер рассказал, что в Москве "строится большой центр по борьбе с онкозаболеваниями у детей, прежде всего, гемо- и онкозаболеваниями".
Премьер добавил, что в 2005 году он получил письмо от мальчика Димы Рогачева, который пригласил его на блины. Мальчик был неизлечимо болен.
— К сожалению, Дима ушел из жизни,— сказал премьер,— но, по сути, это он подтолкнул нас к идее строительства нового крупного лечебного и научного учреждения в России. Поэтому у меня есть такая идея, совершенно спонтанно родилась, я хочу с вами посоветоваться: мне кажется, что было бы неплохо, если бы мы присвоили этому центру имя Димы Рогачева.
Предложение и правда было неожиданным.
— Надо с врачами поговорить,— неожиданно сказала актриса Чулпан Хаматова, один из руководителей благотворительного фонда "Подари жизнь".
— Во всяком случае, именно он был инициатором,— пожал плечами премьер.— Автор идеи… Не то чтобы... нет, он не просил построить центр…
Актер Леонид Ярмольник назвал предложение очень хорошим:
— Это же беспрецедентно! Никогда же не называли именем мальчика!
— И он, к сожалению, ушел из жизни в Израиле,— произнес премьер.— Его израильские врачи взяли.
— За врачами основное решение,— опять почему-то сказала Чулпан Хаматова, никак не объяснив, почему это решать врачам и почему они могут не согласиться с этим предложением.
А я, когда смотрел в это время на мрачного Юрия Шевчука, никак не реагировавшего на этот разговор, думал, что еще несколько минут — и разговор о свободе слова будет казаться неуместным там, где говорят об онкобольных.
Чулпан Хаматова тем временем попросила Владимира Путина решить проблему орфанных препаратов, которые завозятся из-за границы, стоят очень дорого, потому что не выпускаются серийно, и при этом совершенно необходимы больным детям. Сотрудники фонда "Подари жизнь" в аэропортах упрашивают посторонних людей взять эти лекарства и провезти через границу, а люди сгоряча соглашаются, а потом "в состоянии паники и ужаса" бросают их прямо в аэропорту.
Оказалось, что в России не существует списка редких болезней и редких препаратов — и оттого проблемы с завозом лекарств и их несерийным производством. Премьер пообещал решить эту проблему, тем более что, как выяснилось, у Минздрава уже есть поручение создать список таких болезней и препаратов.
Вторая просьба Чулпан Хаматовой состояла в том, чтобы не облагали налогом вторичную помощь детям от фонда "Подари жизнь": когда деньгами детям помогают первый раз, налоги не берутся, а когда, например, ребенку нужна вторая операция и фонд снова дает деньги, они облагаются налогами, извещение о которых приходят к родителям через год.
— Бывает иногда,— добавила Чулпан Хаматова,— фонд также помогает хоронить детей, и иногда уже спустя время вдруг родителям, которые потеряли ребенка, еще приходит счет.
— Господи, ужас-то какой! — вскрикнула актриса Лия Ахеджакова.
— Нужно будет внести изменения в Налоговый кодекс и предусмотреть, что налогом не должна облагаться вся помощь на весь курс лечения,— сказал премьер.
Я понял, что у Юрия Шевчука нет больше шансов оборвать эту звенящую ноту, но тут он спросил:
— Владимир Владимирович, можно, да?
— Да,— кивнул премьер.
— У меня есть вопросы… Честно говоря, давно накопились… Первое — свобода. Слово такое. Свобода прессы, свобода информации, потому что то, что сейчас творится в стране… это сословная страна, тысячелетняя. Есть князья и бояре с мигалками, есть тягловый народ. Пропасть огромная. Вы все это знаете.
Он все-таки с сомнением посмотрел на премьера: знает ли? Но по лицу премьера нельзя было этого понять: сделалось каменным.
|
2300
6
